ГАЙДН, (ФРАНЦ) ЙОЗЕФ (Haydn, Franz Joseph) (1732–1809), австрийский композитор, один из величайших классиков музыкального искусства. Родился 31 марта или 1 апреля 1732 (данные о дате рождения противоречивы) в крестьянской семье в Рорау (область Бургенланд в восточной части Нижней Австрии). Его отец, Матиас Гайдн, был каретным мастером, мать, Мария Коллер, служила кухаркой в семье графа Харраха, владельца поместья в Рорау. Йозеф был вторым ребенком у своих родителей и старшим их сыном. Раньше считалось, что предки Гайдна являлись хорватами (которые в 16 в. стали переселяться в Бургенланд, спасаясь от турков), но благодаря исследованиям Э.Шмидта выяснилось, что род композитора был чисто австрийским.

Ранние годы. Вспоминая о своем детстве, Гайдн писал в 1776: «Мой отец... был горячим любителем музыки и играл на арфе, совершенно не зная нот. Пятилетним ребенком я абсолютно точно мог спеть его простые мелодии, и это побудило отца поручить меня заботам нашего родственника, ректора школы в Хайнбурге, дабы я изучил первоосновы музыки и другие необходимые для юношества науки... Когда мне исполнилось семь лет, ныне покойный капельмейстер фон Ройтер [Г.К.фон Ройтер, 1708–1772], проезжая через Хайнбург, случайно услышал мой слабый, но приятный голос. Он взял меня с собой и определил в капеллу [собора cв. Стефана в Вене], где, продолжая образование, я учился пению, игре на клавесине и скрипке, причем у очень хороших учителей. До восемнадцати лет я с большим успехом исполнял сопрановые партии, и не только в соборе, но и при дворе. Потом у меня пропал голос, и мне пришлось целых восемь лет влачить жалкое существование... Я сочинял преимущественно по ночам, не зная, имею ли я какой-либо дар к композиции или нет, и записывал свою музыку усердно, но не совсем правильно. Так продолжалось до тех пор, пока мне не выпало счастье изучать подлинные основы искусства у господина Порпоры [Н.Порпора, 1685–1766], который жил тогда в Вене».

В 1757 Гайдн принял приглашение австрийского аристократа графа Фюрнберга провести лето в его поместье Вейнцирль, которое соседствовало с большим бенедиктинским монастырем в Мельке на Дунае. В Вейнцирле родился жанр струнного квартета (первые 12 квартетов, написанные летом 1757, составили опусы 1 и 2). Спустя два года Гайдн стал капельмейстером графа Фердинанда Максимилиана Морцина в его замке Лукавец в Чехии. Для капеллы Морцина композитор написал свою Первую симфонию (ре мажор) и несколько дивертисментов для духовых (некоторые из них были сравнительно недавно, в 1959, обнаружены в одном дотоле не исследованном пражском архиве). 26 ноября 1760 Гайдн заключил брак с Анной Марией Келлер, дочерью графского парикмахера. Этот союз оказался бездетным и вообще неудачным: сам Гайдн обычно называл супругу «исчадьем ада».

Вскоре граф Морцин ради сокращения расходов распустил капеллу. Тогда Гайдн принял предложенное ему место вице-капельмейстера у князя Пауля Антона Эстерхази. Композитор приехал в княжеское имение Эйзенштадт в мае 1761 и оставался на службе в семье Эстерхази в течение 45 лет.

В 1762 князь Пауль Антон скончался; преемником стал его брат Миклош «Великолепный» – в это время род Эстерхази прославился на всю Европу своим покровительством искусствам и художникам. В 1766 Миклош перестроил фамильный охотничий дом в роскошный дворец, один из самых богатых в Европе. Эстерхазу, новую резиденцию князя, называли «венгерским Версалем»; среди прочего там имелся настоящий оперный театр на 500 мест и театр марионеток (для которого Гайдн сочинял оперы). В присутствии хозяина концерты и театральные представления давались каждый вечер.

Гайдн и все музыканты капеллы не имели права покидать Эстерхазу, пока там находился сам князь, и никому из них, за исключением Гайдна и дирижера оркестра, скрипача Л. Томазини, не дозволялось привозить во дворец свои семьи. Случилось так, что в 1772 князь задержался в Эстерхазе дольше обычного, и музыканты попросили Гайдна написать пьесу, которая напомнила бы его высочеству, что ему давно пора возвращаться в Вену. Так появилась знаменитая Прощальная симфония, где в финальной части оркестранты один за другим заканчивают свои партии и удаляются, а на сцене остаются только две солирующие скрипки (эти партии играли Гайдн и Томазини). Князь с удивлением взирал на то, как его капельмейстер и дирижер потушили свечи и направились к выходу, но намек понял, и на следующее утро все было готово к отбытию в столицу.

Годы славы. Постепенно слава Гайдна начала распространяться по Европе, чему способствовала деятельность венских фирм, занимавшихся перепиской нот и продававших свою продукцию на территории всей Австро-Венгерской империи. Много сделали для распространения музыки Гайдна и австрийские монастыри; копии разных его произведений хранятся в ряде монастырских библиотек в Австрии и в Чешской Республике. Парижские издатели печатали гайдновские сочинения без согласия автора. Сам композитор в большинстве случаев вовсе не знал об этих пиратских изданиях и, разумеется, не получал от них никакой прибыли.

В 1770-х годах оперные представления в Эстерхазе постепенно переросли в постоянные оперные сезоны; их репертуар, состоявший главным образом из опер итальянских авторов, разучивался и исполнялся под руководством Гайдна. Время от времени он сочинял собственные оперы: одна из них, Лунный мир по пьесе К. Гольдони (Il mondo della luna, 1777), была с большим успехом возобновлена в 1959.

Зимние месяцы Гайдн проводил в Вене, где познакомился и подружился с Моцартом; они восхищались друг другом, и ни один из них не позволял никому дурно отзываться о своем друге. В 1785 Моцарт посвятил Гайдну шесть великолепных струнных квартетов, и как-то на квартетном собрании, устроенном в квартире Моцарта, Гайдн сказал отцу Вольфганга, Леопольду Моцарту, что его сын – «величайший из композиторов», которых он, Гайдн, знает по отзывам или лично. Моцарт и Гайдн во многом обогащали друг друга творчески, и их дружба – один из самых плодотворных союзов в истории музыки.

В 1790 скончался князь Миклош, и на некоторое время Гайдн получил свободу передвижения. Впоследствии князь Антон Эстерхази, наследник Миклоша и новый хозяин Гайдна, не испытывая особенной любви к музыке, вообще распустил оркестр. Узнав о смерти Миклоша, И.П. Заломон, немец по происхождению, работавший в Англии и добившийся там большого успеха в организации концертов, поспешил прибыть в Вену и заключить с Гайдном контракт.

Английские издатели и импресарио уже давно пытались пригласить композитора в английскую столицу, но обязанности Гайдна как придворного капельмейстера Эстерхази не допускали длительных отлучек из Австрии. Теперь композитор охотно принял предложение Заломона, тем более что тот имел в запасе два выгодных контракта: на сочинение итальянской оперы для Королевского театра и на сочинение 12 инструментальных композиций для концертов. На самом деле Гайдн не стал сочинять заново все 12 пьес: несколько ноктюрнов, до того неизвестных в Англии, были написаны ранее по заказу неаполитанского короля, а в портфеле композитора имелось также несколько новых квартетов. Таким образом, для английских концертов сезона 1792 года он написал только две новые симфонии (№№ 95 и 96) и поставил в программы еще несколько симфоний, которые пока не исполнялись в Лондоне (№№ 90–92), а были сочинены ранее по заказу графа д'Оньи из Парижа (т.н. Парижские симфонии).

Гайдн и Заломон прибыли в Дувр в первый день нового, 1791 года. В Англии Гайдна принимали с почетом повсюду, и принц Уэльский (будущий король Георг IV) оказал ему множество знаков внимания. Цикл гайдновских концертов Заломона имел огромный успех; во время премьеры Симфонии № 96 в марте медленную часть пришлось повторить – «редкий случай», как заметил автор в письме домой. Композитор решил остаться в Лондоне и на следующий сезон. Для него Гайдн сочинил четыре новые симфонии. Среди них была знаменитая симфония Сюрприз (№ 104, Симфония с ударом литавр: в ее медленной части нежная музыка внезапно прерывается оглушительным ударом литавр; Гайдн будто бы сказал, что хотел «заставить дам подскочить на креслах»). Для Англии композитор сочинил также прекрасный хор Буря (The Storm) на английский текст и Концертную симфонию (Sinfonia concertante).

По дороге домой летом 1792 Гайдн, проезжая через Бонн, познакомился с Л. ван Бетховеном и взял его в ученики; стареющий мастер сразу распознал масштабы дарования юноши и в 1793 предрек, что «его признают когда-нибудь одним из лучших музыкантов Европы, и я буду с гордостью называть себя его учителем». До января 1794 Гайдн жил в Вене, потом уехал в Англию и оставался там до лета 1795: эта поездка оказалась не менее триумфальной, чем предыдущие. В это время композитор создал свои последние – и лучшие – шесть симфоний (№№ 99–104) и шесть великолепных квартетов (ор. 71 и 74).

Последние годы. После возвращения из Англии в 1795 Гайдн занял свое прежнее место при дворе Эстерхази, где теперь правителем стал князь Миклош II. Главной обязанностью композитора было сочинение и разучивание ежегодно новой мессы ко дню рождения княгини Марии, супруги Миклоша. Таким образом на свет появились шесть последних гайдновских месс, в том числе Нельсоновская, всегда и везде пользовавшаяся особыми симпатиями публики.

К последнему периоду гайдновского творчества относятся и две большие оратории – Сотворение мира (Die Schpfung) и Времена года (Die Jahreszeiten). Во время пребывания в Англии Гайдн познакомился с творчеством Г.Ф. Генделя, и, по-видимому, Мессия и Израиль в Египте вдохновили Гайдна на создание собственных эпических хоровых произведений. Оратория Сотворение мира была впервые исполнена в Вене в апреле 1798; Времена года – тремя годами позже. Работа над второй ораторией, кажется, истощила силы мастера. Последние годы Гайдн провел в тишине и спокойствии в своем уютном доме на окраине Вены, в Гумпендорфе (ныне в черте столицы). В 1809 Вена была осаждена наполеоновскими войсками, и в мае они вошли в город. Гайдн был уже очень слаб; он поднялся с постели только для того, чтобы исполнить на клавире австрийский национальный гимн, который сам же сочинил несколькими годами ранее. Гайдн умер 31 мая 1809.

Становление стиля. Стиль Гайдна органически связан с почвой, на которой он вырос, – с Веной, великой австрийской столицей, которая была для Старого Света таким же «плавильным котлом», каким был Нью-Йорк для Нового Света: итальянская, южно-германская и другие традиции сплавлялись здесь в единый стиль. Венский композитор середины 18 в. имел в своем распоряжении несколько разных стилей: один – «строгий», предназначавшийся для месс и прочей церковной музыки: в нем по-прежнему главная роль принадлежала полифоническому письму; второй – оперный: в нем итальянская манера преобладала вплоть до времен Моцарта; третий – для «уличной музыки», представленной жанром кассаций, часто для двух валторн и струнных или для духового ансамбля. Попав в этот пестрый мир, Гайдн быстро создал собственный стиль, притом единый для всех жанров, будь то месса или кантата, уличная серенада или клавирная соната, квартет или симфония. По рассказам, Гайдн утверждал, что больше всех на него повлиял К.Ф.Э.Бах, сын Иоганна Себастьяна: действительно, ранние сонаты Гайдна весьма точно повторяют модели «гамбургского Баха».

Что же касается гайдновских симфоний, то они прочно связаны с австрийской традицией: их прообразами послужили произведения Г.К.Вагензейля, Ф.Л.Гассмана, д'Ордонье и в меньшей степени М.Монна.

Творчество. Среди наиболее известных произведений Гайдна – Сотворение мира и Времена года, эпические оратории в манере позднего Генделя. Эти произведения сделали автора знаменитым в Австрии и Германии в большей степени, нежели его инструментальные опусы.

Напротив, в Англии и Америке (а также во Франции) фундаментом гайдновского репертуара является оркестровая музыка, причем некоторые из симфоний – хотя бы та же Симфония с ударом литавр – пользуются, заслуженно или нет, особым предпочтением. Популярность сохраняют в Англии и Америке и другие Лондонские симфонии; последняя из них, № 12 ре мажор (Лондон), по праву считается вершиной гайдновского симфонизма.

К сожалению, произведения камерных жанров в наше время не столь известны и любимы – быть может, потому, что практика домашнего, любительского квартетного и вообще ансамблевого музицирования постепенно сходит на нет. Профессиональные квартеты, выступающие перед «публикой», – не та среда, в которой музыка исполняется только ради самой музыки, а гайдновские струнные квартеты и фортепианные трио, содержащие в себе глубоко личные, сокровенные высказывания музыканта, самые его глубокие мысли, предназначены прежде всего для исполнения в интимной камерной обстановке среди близких людей, но вовсе не для виртуозов в парадных, холодных концертных залах.

Двадцатое столетие возродило к жизни гайдновские мессы для солистов, хора и оркестра – монументальные шедевры хорового жанра со сложным аккомпанементом. Хотя эти сочинения всегда были основополагающими в церковно-музыкальном репертуаре Вены, они ранее никогда не распространялись за пределы Австрии. В настоящее время, однако, звукозапись донесла до широкой публики эти прекрасные произведения, в основном принадлежащие к позднему периоду творчества композитора (1796–1802). Среди 14 месс наиболее совершенной и драматичной является Missa in Angustiis (Месса во времена страха, или Нельсоновская месса, сочиненная в дни исторической победы английского флота над французами в сражении у Абукира, 1798).

Что касается клавирной музыки, то следует особенно выделить поздние сонаты (№№ 50–52, посвященные Терезе Дженсен в Лондоне), поздние клавирные трио (почти все созданные во время пребывания композитора в Лондоне) и исключительно выразительное Andante con variazione фа минор (в автографе, хранящемся в Нью-Йоркской публичной библиотеке, это сочинение названо «сонатой»), появившееся в 1793, между двумя поездками Гайдна в Англию.

В жанре инструментального концерта Гайдн не стал новатором, да и вообще не испытывал к нему особого тяготения; наиболее интересный образец концерта в творчестве композитора – несомненно, концерт для трубы с оркестром ми-бемоль мажор (1796), написанный для инструмента с клапанами, отдаленного предшественника современной вентильной трубы. Кроме этого позднего сочинения, следует назвать Виолончельный концерт ре мажор (1784) и цикл изящных концертов, написанных для неаполитанского короля Фердинанда IV: в них солируют две колесных лиры с органными трубами (lira organizzata) – редкие инструменты, напоминающие по звучанию шарманку.

Значение творчества Гайдна. В 20 в. обнаружилось, что Гайдна нельзя считать, как полагали ранее, отцом симфонии. Полные симфонические циклы, включавшие менуэт, создавались уже в 1740-е годы; что еще раньше, между 1725 и 1730, появились четыре симфонии Альбинони, тоже с менуэтами (их рукописи нашли в немецком городе Дармштадте). И.Стамиц, умерший в 1757, т.е. в то время, когда Гайдн начинал работать в оркестровых жанрах, был автором 60 симфоний. Таким образом, историческая заслуга Гайдна – не в создании жанра симфонии, а в подытоживании и совершенствовании того, что было сделано его предшественниками. Зато Гайдна можно назвать отцом струнного квартета. По всей видимости, до Гайдна не существовало жанра, обладающего следующими типическими признаками: 1) состав – две скрипки, альт и виолончель; 2) четырехчастность (аллегро в сонатной форме, медленная часть, менуэт и финал или аллегро, менуэт, медленная часть и финал) или пятичастность (аллегро, менуэт, медленная часть, менуэт и финал – варианты, не изменяющие форму по существу). Эта модель выросла из жанра дивертисмента в том виде, в каком он культивировался в Вене в середине 18 в. Известно немало пятичастных дивертисментов, написанных разными авторами около 1750 для разных составов, т.е. для духового ансамбля или для духовых и струнных (особенно популярным был состав из двух валторн и струнных), но до сих пор не удалось обнаружить цикла для двух скрипок, альта и виолончели.

Ныне мы знаем, что среди множества технических новаций, приписывавшихся ранее Гайдну, большинство, строго говоря, не являются его открытиями; величие Гайдна состоит скорее в том, что он сумел осмыслить, возвысить и довести до совершенства существовавшие ранее простые формы. Хотелось бы отметить одно техническое открытие, в основном принадлежащее лично Гайдну: это форма рондо-сонаты, в которой принципы сонаты (экспозиция, разработка, реприза) сливаются с принципами рондо (А–В–С–А или А–В–А–С–А–В–А). Большинство финалов в поздних инструментальных сочинениях Гайдна (например, финал симфонии № 97 до мажор) представляют собой великолепные образцы рондо-сонаты. Этим способом было достигнуто отчетливое формальное различие между двумя быстрыми частями сонатного цикла – первой и заключительной.

Оркестровое письмо Гайдна обнаруживает постепенное ослабление связи со старой техникой basso continuo, при которой клавишный инструмент или орган заполнял аккордами звуковое пространство и образовывал «скелет», на который накладывались другие линии скромного оркестра тех времен. В зрелых произведениях Гайдна basso continuo практически исчезает, кроме, конечно, речитативов в вокальных произведениях, где еще необходим клавирный или органный аккомпанемент. В своей трактовке деревянных и медных духовых Гайдн с первых же шагов обнаруживает врожденное чувство колорита; даже в весьма скромных по составу партитурах композитор демонстрирует безошибочное чутье в выборе оркестровых тембров. Написанные с помощью весьма ограниченных средств, симфонии Гайдна, по выражению Римского-Корсакова, оркестрованы так хорошо, как никакая иная музыка Западной Европы.

Великий мастер, Гайдн неустанно обновлял свой язык; вместе с Моцартом и Бетховеном Гайдн сформировал и довел до редкой степени совершенства стиль т.н. венского классицизма. Начала этого стиля лежат еще в эпохе барокко, а поздний его период подводит непосредственно к эпохе романтизма. Пятьдесят лет творческой жизни Гайдна заполнили глубочайшую стилистическую пропасть – между Бахом и Бетховеном. В 19 в. все внимание было сосредоточено на Бахе и Бетховене, и при этом забывали того гиганта, который сумел перекинуть мост между этими двумя мирами.